Философия отцовства

Книга, которую вы держите в руках, - это сборник семейных историй, трогающих душу воспоминаний выдающихся и всеми уважаемых людей. Они написаны с искренним желанием выразить любовь и признательность своим отцам. В этих воспоминаниях - вся глубина философии отцовства, которую, на мой взгляд, рано или поздно должен постичь каждый мужчина. Мы ни в коем случае не подвергаем сомнению значение и роль матери в жизни человека, но на фоне "кризиса отцовства", по поводу которого бьют тревогу социологи, педагоги, политики всего мира, воспринимайте эту книгу как еще одно напоминание прописной истины о том, что ребенку необходим отец точно так же, как и мать.

Конечно, существует заложенный в каждом мужчине инстинкт отцовства. Но хочу подчеркнуть - ответственного отцовства. Это и есть первый шаг к пониманию философии отцовства, а может быть, и смысла жизни. Закон природы: мужчина-отец продолжает свой род, вьет гнездо, добывает пищу, заботится о жене и детях. Его миссия - быть защитником, учителем, руководителем, наставником и, наконец, примером для подражания, посредником между ребенком и окружающим миром. Ведь ребенок должен смотреть на мир глазами не только матери, но и отца.

И только появление ребенка дает возможность мужчине почувствовать инстинкт отцовства, ощутить себя защитником, выразить родительскую любовь и привязанность. Только в соприкосновении со своими детьми полностью созревают такие мужские черты, как потребность и способность принимать на себя ответственность, появляются энергия и душевные силы. Создав семью, родив детей, мы начинаем ощущать свою значимость.

На мой взгляд, именно отцовство дает мужчине возможность наиболее полно реализовать себя как личность. Переживание отцовской любви приводит к развитию в мужчине таких прекрасных качеств, как доброта, нежность, сострадание. Безусловно, матери более эмоционально проявляют свою любовь к детям, отцы в этом отношении более сдержанны, в то время как внутреннее переживание по своей силе, наверное, и не отличается от материнского. Я знаю одну семейную пару у нас в республике, пятилетняя дочь которой была больна лейкемией. Родители, одержимые стремлением вылечить ее, собрали немалые деньги на операцию. Но не успели... Тогда отец основал фонд помощи детям, больным лейкемией, назвал его именем своей дочери и с тех пор помогает врачам бороться за жизнь каждого ребенка.

Я все больше убеждаюсь в том, что нам, представителям сильного пола, не надо бояться проявлять свои отцовские чувства. Сказанное вовремя доброе слово, теплый взгляд, внимание, поддержка и любовь отца способны сделать ребенка неуязвимым и уверенно шагать по жизни.

Мне кажется, мужчины так увлеклись решением глобальных проблем, что и не заметили, как драматично изменился традиционный институт семьи. Роль матери в семье стала доминирующей. Сегодня миллионы детей рождаются вне брака, воспитываются в неполной семье, возглавлять которую вынуждена женщина. Мы привыкаем к такой ситуации и уже не воспринимаем ее как большую беду. И напрасно! Любовь, внимание и заботу отца невозможно заменить ребенку ничем другим. Их отсутствие порождает много социальных и психологических проблем. Необходимо возвращение отца в семью. В этом нуждается и общество - оно ждет, что мужчина исполнит свою миссию воспитателя и защитника.

Авторы этой книги - люди несомненно успешные, добившиеся многого в жизни. Своими достижениями они не в последнюю очередь обязаны семье, родителям - матерям и отцам. Семья - лучшее, что создано человечеством для продолжения жизни, для рождения, воспитания новых поколений.

Как стать хорошим отцом? Ответственному отцовству, как и всему остальному, учит сама жизнь. Предлагаемая книга "Отцу - с любовью", надеюсь, поможет постичь эту мудрость.

Минтимер ШАЙМИЕВ,
Президент Республики Татарстан.

Мой отец Шаймиев Шагишарип Шаймухаметович родился в 1901 году в деревне Аняково (ныне Актанышский район Республики Татарстан) в состоятельной, известной в округе крестьянской семье. Но в архивах XIX века фамилия Шаймиев не значится. Дело в том, что деда в деревне называли Шайми, в сокращенном варианте. Тогда фамилии детей записывались по имени отца, поэтому совершенно случайно появился первый Шаймиев - мой отец. И его в деревне называли просто Шарип. Аналогично появилась и наша фамилия, мы, его дети, все оказались Шариповыми. Но когда я получал паспорт, решил, что, как и отец, буду Шаймиевым. Так что я, после папы, был в семье единственный Шаймиев. Да и сейчас Шаймиевых не так много - двое моих сыновей и их дети. Таким образом, эта фамилия обрела уже свою историю.

Отец и мать, как и, наверное, для всех, - главные люди в моей жизни, и не только из-за того, что дали мне жизнь, но и из-за того, что воспитали меня по законам чести и достоинства. Не умаляя роль матери (это особая тема), я считаю, что именно отец заложил в меня ту твердость духа, которая помогает преодолеть любые трудности. Он до сих пор остается для меня примером. И сам уже прожив немало лет, я никогда и ни за что его не осуждал. Шаймиев Шарип - человек своего времени, хотя во многом его личность уникальна.

В моей памяти образ отца как бы соткан из разных-разных эпизодов, в каждом из них я узнавал его с новой, порой неожиданной стороны.

* * *

1941 год. Мне четыре года. Первое яркое воспоминание - проводы отца на войну. Отец уже тогда был председателем колхоза. Я помню яркий летний день, отец и еще несколько человек сидят на тарантасе, горячие кони несут их по улицам нашей деревни Аняково и села Поисево - районного центра рядом с нашей деревней. Они поют, прощаются. Отец сажает меня на свои колени и дает в руки гармошку. Видимо, играть было некому. Они поют, а я, ничего не понимая и абсолютно не умея играть (да и не мог уметь в четыре года!), пытаюсь нажать на кнопочки гармошки, с трудом растягиваю мехи... И, представьте себе, умудряюсь "играть" в такт их песни, то есть начинаю вместе с ними и плавно заканчиваю "мелодию", правда, чуть раньше, чем они споют. Я был весь поглощен игрой на гармошке. Поэтому, наверное, и не запомнил, что песни были грустные, а лица - печальные. Многие из них так и не вернулись в родную деревню...

А мой отец вернулся, но этот радостный момент я почему-то не запомнил. Отец сразу попал на передний край, сражался под Москвой. Был тяжело ранен в правую руку. И в 42-м году, через год с лишним, его демобилизовали, отправили как инвалида домой. Он приехал, и его с ходу опять избрали председателем. Так он и проработал в этой должности 26 лет.

Любовь односельчан к отцу была огромная. Потому что все невзгоды той политики, которая велась тогда в стране (сейчас мы называем это словом "политика", а тогда просто не понимали что творится), они воспринимали как данность самой жизни и все вопросы решались с участием отца, руководителя. Вся жизнь односельчан и жителей районного центра Поисево, объединенных в один колхоз, была перед его глазами, он знал всех лично и так или иначе принимал участие в их судьбах. И при этом было очень непросто оставаться уважаемым всеми человеком. Когда уже сам прошел большую часть жизненного пути, понимаешь, что такое отношение дорогого стоит.

В те времена сельчане даже не имели права на паспорт. Человек мог выехать из деревни или отправиться на поиски счастья, в прямом смысле слова, только по справке сельского Совета с согласия председателя колхоза. Люди с трудом вырывались в города, если это удавалось. А попасть в шахты считалось великим счастьем, возможностью выжить самому, не умереть с голода и помочь своей семье и родным. Был полный запрет на выезд, за исключением мобилизационных заданий, но их было мало. И просто так, без централизованных заданий опустить кого-то, войти в положение, выдать справку за своей подписью - это был огромный риск для председателя. А он, как говорится на свой страх и риск подписывал эти справки. Хотя хозяйство, где он был председателем, и считалось в районе наиболее состоятельным, но помочь всем и всегда возможностей не было. Вот он и спасал семьи, которые были на краю гибели, от голода. Да и по всем другим вопросам отец был единственной инстанцией, которая могла бы помочь в беде. Ситуации бывали сложные: у кого-то корова погибнет, у кого-то дом разрушится, еще что-нибудь... Да, отец был строгий, по-другому, видимо, нельзя было. И несмотря на это, его любили за человечность, иначе бы не избирали каждый год председателем. Кого сегодня ни спросишь об отце, все хранят о нем самую добрую память. У каждого находится доброе слово о нем, у каждого есть за что его благодарить. Это налагает на всех нас, на сыновей, на дочерей, определенную ответственность. Это не высокие слова, это чувство ответственности передается по наследству следующему поколению. Самое важное - доброе отношение людей к тебе. Я считаю, что это самая верная, самая объективная оценка.

Человек он был решительный. Сказать, что был особо грамотным, не скажешь, потому что в свое время у него не было возможности учиться. Читать и писать, конечно, умел. У нас, по рассказам отца, род был состоятельным. Хотя много об этом он тоже не говорил. Я узнал причину этого немного позже, когда учился в начальных классах. Как-то кто-то из мальчишек сказал мне, что я - сын кулака. Я еще толком не понимал, что такое кулак, но знал, что это страшное слово. Я примчался домой, еле дождался возвращения отца с работы и спросил: "Папа, я разве сын кулака?" В жизни, какие бы случаи ни были, я никогда не видел, чтобы папу что-то так расстроило. У него покраснели глаза, сам он побледнел. Видимо, это было его самым больным местом. Он спросил: "Кто тебе сказал?" Я что-то пробурчал в ответ. Он сказал: "Это неправда, и все!". Мне стало ясно, что больше ничего не надо спрашивать. И запомнил это на всю жизнь, больше никогда ни в какой форме этот вопрос не задавал, даже тогда, когда времена изменились. Потом мне стало ясно, почему отец так отреагировал на мой вопрос. Я понял, почему он не разрешал брату матери - мулле молиться, совершать намазы у нас дома, при нем. Старшая сестра рассказала, что действительно нашу семью раскулачивали, потому что у нас хозяйство было крепкое. Но нас не сослали, видимо, недостаточно было причин или потому, что наемных рабочих у нас не было. Лишили всего, но не сослали. Мы оказались на улице, но нашлись семьи, которые не побоялись последствий и приютили нас. И всю жизнь родители были благодарны им за человеческую доброту. В первое время им даже работу в деревне не давали. Отец вынужден был выезжать на заработки за пределы республики. Настало время коллективизации. Но нашу семью в деревне действительно уважали. Иначе как могло случиться, что моего отца - сына середняка (тогда так его определили) избрали первым председателем колхоза? Надо отдать должное односельчанам - несмотря на всякие агитации, у них хватило ума поручить свою судьбу человеку основательному, умеющему вести хозяйство. Это, безусловно, удивительный случай: быть избранным председателем колхоза в молодом возрасте и почти на всю жизнь. Мне кажется, если бы не его боязнь того, что могли вспомнить его прошлое, назвать сыном кулака и арестовать, то папа мог бы сделать для людей еще больше.

1949 год. Он был очень тяжелый. Это время я помню лучше - весь наш район голодал, да и вообще вся страна, наверное. Не было возможностей провести сев. Люди были настолько голодны, что не могли работать. И тогда мой отец принимает решение: разрешить использовать два мешка семенного проса для организации общественного питания, чтобы у людей появились хоть какие-то силы. Это действительно был смелый поступок: он знал, что тогда даже за 400 граммов зерна, использованного не для сева, наказывали очень строго и сажали в тюрьму как минимум на три года. Таким образом, отец накормил людей и смог провести весенне-полевые работы. Я помню, его все лето до осени, до уборки урожая, таскали в прокуратуру. Мне казалось, что очень предвзято работал прокурор района. Я видел, как папа переживал. Ведь яснее ясного: он спас людей от голода и не сорвал сев. Вот именно тогда я и решил быть прокурором. Еще даже не знал, где на него учатся. Но я был убежден в том, что должен стать справедливым прокурором. Но позже отговорил меня от этой идеи именно отец, он хотел, чтобы я поступил в сельскохозяйственный институт и связал свою жизнь с селом.

Отца в тот голодный год спасло только то, что в нашем колхозе тогда был собран хороший урожай, а у других его не было. Наш колхоз выполнил план государственных поставок. Конечно, организаторские способности были у отца огромные. Я часто думаю: если бы он работал в более свободное время, то сумел бы поставить любое дело. Но, к сожалению, тогда таких возможностей людям не давали. Несмотря на то, что дамоклов меч "сына кулака" висел над ним всегда, он часто принимал решения в интересах людей, а не идеологии. Его в любой момент могли обвинить и сделать врагом народа. Время от времени появлялись желающие сыграть на этом, но его преданность делу и уважение людей всегда побеждали.

Преданность делу перешла от папы и от мамы и к нам, это качество присуще всем нам без исключения. Мы все работоспособные, но у кого как получается - это другое дело. Однако чтобы кто-нибудь из нас мог отнестись к работе спустя рукава - никогда. Такой вопрос не обсуждается и не обсуждался никогда и ни в какой форме. Для нас это - норма жизни.

Какой же отец был дома?

Обычно в четыре утра он уходил на работу, мы в это время спали. Вставали чуть позже и до школы часа полтора как минимум делали дела по хозяйству. Обязанности были распределены четко и выполнялись неукоснительно. Например, на мальчишек, то есть на меня и на моего брата, была возложена уборка двора от снега, если это была зима, заготовка воды на целый день (воду мы носили из колодца), уборка коровника, овчарни и так далее. Перед уходом в школу был семейный завтрак. Папа обычно приезжал позавтракать вместе с нами. Получалось так, что он к этому времени уже отработал одну смену. Обед получался в разное время, а ужинали всегда вместе.

Когда мы уже выросли и жили своей жизнью, был такой обычай: в воскресенье, если были на досягаемом расстоянии от дома, мы все собирались к папе-маме на обед. Это было его требование. Особо ничего не происходило, просто собирались, обедали, разговаривали. Но смысл был глубокий - папа хотел, чтобы мы не отдалялись друг от друга.

Наш отец был строгим и дома, нас не баловал и особых нежностей не проявлял. Да и времени у него на это не было. Время было суровое, наши родители были озабочены тем, как накормить детей. Что такое воспитание в многодетной семье, тем более в деревне? У нас понятия-то такого не было. Деревенская жизнь сама воспитывает. Конечно, мальчишки есть мальчишки - мы и шалили, и хулиганили, за что получали от отца, как сейчас говорят, по полной программе. Плетка всегда висела на видном месте. Доставалось и мне, как же без этого? Это было в порядке вещей. Поэтому мы ни на что не жаловались родителям. Например, мы, деревенские мальчишки, с нетерпением ждали холодов, тогда речку затягивало тоненьким льдом и можно было играть в хоккей. Естественно, каждый раз кто-нибудь да проваливался в воду. Но никто домой мокрым не возвращался. Находили затопленную накануне теплую баню, сушили одежду, насколько это было возможно. Только потом шли домой. Только попробуй явиться мокрым или пожаловаться на кого-нибудь да еще слезу пустить! В лучшем случае мама скажет: "Разве я отправила тебя туда?" В худшем - папа достанет плетку... Вот и все воспитание. Никаких наставлений и никаких сюсюканий. Отец любил нас, поэтому и хотел, чтобы мы выросли самостоятельными и толковыми.

Мы все учились хорошо, но родители нас за это особо не хвалили. Потому что в нашей семье иначе быть не могло. И на родительские собрания они не часто ходили. Зато я помню восторг отца от того, что я где-то в 4-5 лет научился читать. Он сажал меня прямо на стол, давал в руки газету, сам садился напротив меня на стул и с таким умилением и гордостью слушал, как я читаю вслух.

Проявление внимания и нежности со стороны отца и матери было редко, но тем они и были для нас дороги. Часто вспоминаю один случай. В те времена мы редко видели сахар. Иногда появлялся кусковой сахар, и каждое утро, за завтраком, мама откалывала каждому по маленькому кусочку. Однажды папа взял свой кусочек, повернулся ко мне и сказал: "Минтимер, у тебя ведь сегодня экзамен и голова должна работать четко". Улыбаясь, положил свой сахарочек в мою чашку. В этом жесте было все: и забота, и любовь, и нежность. Больше ничего и не нужно! И это я запомнил навсегда...

Отец до конца своей жизни считал себя ответственным за судьбу нашей деревни. Он не смог успокоиться даже на пенсии. Во время весенних полевых работ или уборки он ходил по полям, советовал, подсказывал, делился опытом, как говорится, прямо на месте. Старался, чтобы не было потерь, чтобы хорошо заделывались семена, чтобы почва была подготовлена вовремя... И это происходило независимо от того, кто был руководителем колхоза. Обычно новое руководство не любит вмешательства старого, но последующий председатель Миргаяз Заманов очень уважал нашего отца. Он каждый год приглашал отца на работу в период заготовки хлеба. Отец заведовал всем током, контролировал качество поступающего зерна, его обработки, закладку семян, выдачу зерна колхозникам, а в первую очередь - выполнение госзаказов. Но самое странное для нас было то, что отец в самые морозные, холодные ночи зажигал свой шахтерский фонарь (видимо, кто-то привез ему в подарок) и уходил на ферму. Он говорил, что в такие ночи обычно случается отел, опорос, а животноводы, молодежь, не выходят к животным, как бы, говорил, не замерз молодняк. Он был настолько ответственным, что его не волновало, его эта обязанность или не его, за плату или бесплатно. Главное, чтобы был порядок во всем. И это стремление сопровождало его всю жизнь.

1967 год. Я тогда уже работал в обкоме партии. Вдруг звонит мне из деревни папа, говорит, что у него что-то с желудком, поэтому хочет поехать в санаторий. Это был его первый выезд в Казань за всю его жизнь! И в первый раз он собрался в санаторий. Вот так работали люди в деревне, там понятия "отпуск" не было. Я договорился с главврачом санатория, чтобы его приняли, а сам уехал в командировку. По приезде обнаружил у себя на столе записку о том, что позвонил тот главврач и попросил о встрече. Я пошел к нему, и он сообщил мне, что у отца рак. Я был потрясен! Спросил: "Что можно предпринять?" Он ответил: "Можем направить в больницу, там сделают операцию, этим можно продлить его жизнь на год или полтора".

Каково было мое состояние, когда я пошел к отцу и начал разговор. Я говорю: "У тебя глубокая язва, не исключена даже операция". И был поражен его реакцией! Он воспринял эту весть очень спокойно. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Посмотрел на меня и сказал: "Я знаю, что такое операция. Потом буду нуждаться в помощи, правда? Это мучение. Нет, я не согласен. Закажи на завтра билет на самолет. Я поеду и спокойно умру дома". Вот так категорично и сказал. Места для рассуждения не оставил. Я поразился: даже не зная о том, что говорил врач, он для себя исход уже решил. И больше на эту тему не говорил.

Все так и случилось, он умирал дома. Но настолько у него был сильный характер, что свое огорчение практически никому не показывал, не жаловался. Единственное, что он сказал перед смертью: "Не обижайте, берегите маму". Для меня это было откровением. В этих словах было столько нежности и любви! Я слышал это от него в первый раз. Их жизнь, конечно, была насыщена повседневной суетой и работой, которая ни на что времени ни оставляла. Да и не принято было в деревне выставлять нежные чувства напоказ, так, чтобы дети замечали. Может быть, отец, прощаясь с жизнью, многое обдумал и сделал для себя вывод. Видимо, он сам осознал, что не всегда, возможно, уделял маме достаточного внимания. Ведь только говорить легко: родить десять детей, выходить и вырастить их достойными людьми. Безусловно, для проявления нежности каждую минуту у них не было возможности. Может быть, у отца это желание так и осталось неисполненным, во всяком случае, мне так показалось...

* * *

Понять отцов до конца, наверное, невозможно. Но чем дальше я шел по своему жизненному пути, тем больше понимал отца. Сам став отцом, даже незаметно для самого себя поступал так же, как и мой отец. Я тоже строгий, бывало, и наказывал своих сыновей. Сейчас они вспоминают об этом с улыбкой и с благодарностью, как и я благодарен своему отцу.

Все больше убеждаюсь в том, что способности, талант и лучшие качества в человеке не появляются ниоткуда - они передаются нам по наследству. Все хранится в генах, которые неведомым для нас образом вспыхивают в ком-нибудь из детей, внуков, правнуков. Думаю, я отчасти реализовал те качества отца, которые не могли раскрыться в то время. Следовательно, и родители никуда не исчезают, они всегда живут в нас.