На "Наурузе" пели даже камни

В Казани театральным Сабантуем завершился IX Международный театральный фестиваль тюркоязычных стран "Науруз". Три дня, в течение которых шли просмотры, выдались трудными и для зрителей, и для критиков. По сути, просмотры шли с утра до вечера. Впрочем, если спектакли оказывались хорошими, открывалось второе дыхание и было жалко, что ряд постановок проходит мимо твоего внимания. Действительно, посмотреть все 22 спектакля, конечно же, не удалось никому. А посему, чтобы составить хотя бы приблизительно полную картину того, что же происходит в национальных театрах тюркоязычных стран, приходилось выбирать спектакли разножанровые.

Танцующие милиционеры

Чувашский государственный академический драматический театр имени К.Иванова из Чебоксар представил на сцене Камаловского театра спектакль "Голос печального вяза" по пьесе Дениса Гордеева и Геннадия Кирилова. Показ был назначен на полдень, и, естественно, аншлага не было - время рабочее.

Ожидать от академического театра модернистских изысков - дело неблагодарное. Можно было заранее предположить, что мы увидим постановку, выдержанную в строго академическом ключе. Но ведь и делать прогнозы в театре - тоже дело рискованное, так что угадать стилистику не удалось.

…Декорация на сцене представляет собой лес. Силуэты могучих деревьев уходят далеко к заднику. На первом плане - толстое корявое дерево, тот самый вяз, с которым у героев много что окажется связанным. На авансцене - столб с репродуктором. Репродуктор в лесу? Именно так, и это одна из неожиданностей, один из стилистических пластов, придуманных постановщиками спектакля. Древняя, горбатая, похожая на старое перекрученное дерево старуха ударяет по столбу, и сцена заполняется звуками известной классической мелодии. И лес, до того безлюдный, неожиданно оживает - на деревьях загораются огоньки, и в клубах тумана на сцене появляются девушки в балетных платьях. Иллюзия с виллисами из "Жизели" просто навязчивая. "Виллисы" танцуют сначала в одиночестве, затем к ним присоединяются …милиционеры в парадных белых формах с портупеями. Сюр? Конечно, а что же еще?

Впрочем, спектакль рассказывает о вещах вполне реальных - о жизни чувашской деревни в начала пятидесятых, когда уже умер Сталин, когда низложен всемогущий Берия и ребятишки топчут его портрет, на что с ужасом взирают деревенские женщины.

Откуда же танцующие с милиционерами в лесу "виллисы"? Да от этой нашей сюрреалистичной жизни, когда реальность больше похожа на абсурд.

Совпадение двух, казалось бы, таких взаимоисключающих стилистических пластов поначалу ошарашивает, но потом понимаешь: постановщик спектакля имел право на такую, казалось бы, вольность. И танцующие милиционеры с "виллисами", эти духи леса, которым до сих пор если не поклоняются, то, во всяком случае, с уважением относятся в лесном чувашском краю, возникают в спектакле каждый раз, когда происходит что-то важное, ломающее судьбы героев. А эти самые судьбы оказываются изломанными и перекрученными окружающей их жизнью, как ветки старого вяза - одного из символов спектакля.

Горе от ума

Два театра из Турции - Трабзонский и из Анкары - работали во время фестиваля на сцене Качаловского театра. В зале были аншлаги - пришла поддержать своих и многочисленная турецкая диаспора, и казанская публика, ведь приезд театров из-за границы для нас большая редкость.

Театр из Трабзона привез на "Науруз" спектакль-притчу "Сумасшедший Думрул", в основе пьесы - средневековый турецкий эпос. Хотя спектакль идет на стационарной сцене, он чем-то напоминает площадной театр. Возможно, минимумом декораций, возможно, тем, что актеры, за исключением главного героя, играют по три-четыре роли.

Сценическое решение у "Сумасшедшего Думрула" - вполне европейское с легким ориентальным колоритом, несмотря на драматургическую первооснову. Спектакль поставлен как своего рода "кинофильм", где один эпизод быстро-быстро сменяет другой, причем постановщик Юджел Эртен задействует и зрительный зал - через него на сцену плавно движется красивейший караван. Текст для Эртена часто не важен, он большую роль отводит классно поставленному пластическому решению. Особенно выразительно это выглядит в сцене поединка Думрула с Азраилом, когда летают по сцене фигуры в черно-красных плащах - цветах трагедии.

Простодушный Думрул, странноватый Думрул - классная работа Фатиха Топлуоглы - в результате выигрывает трудный поединок. В нем как-то удивительно сочетаются твердость воина и простодушие ребенка. Сумасшедший Думрул становится победителем. Впрочем, вот ведь мистика востока - имя исполнителя этой роли именно так и переводится с арабского.

Государственный театр Анкары привез в Казань детский спектакль - сценическую версию пьесы Османа Озкана "Бесстрашный сирота". По жанру его можно отнести к театру масок. Веселая сказка про приключения мальчика, который в результате - а как же иначе? - женится на принцессе, разыграна актерами с большим энтузиазмом, весело и энергично. Спектакль без особых претензий на оригинальность, но с любопытным видеорядом и несколькими небезынтересными режиссерскими ходами. А маски, пожалуй, придавали особую пикантность происходящему.

Вода, луна, огонь

Да, именно в такой последовательности. Вначале была зеркальная гладь Кабана, затем взошла луна и серебряная дорожка прочертила озеро. Потом в ритуальной чаше зажегся огонь…

Самое сильное впечатление от спектаклей, виденных на "Наурузе", для автора этих строк - выступление "Зеленого театра Бишкека", который дает свои представления на улице.

Артисты выбрали для показа спектакля "Песнь камней" площадку возле Камаловского театра, и воды Кабана, луна, огни города и мчащиеся по набережной машины стали естественными декорациями. Впрочем, иных декораций и не было - артисты расстелили на бетонной площадке кусок ткани, этим самым ограничив сценическое пространство. Они долго сидели кружком, очевидно, медитируя, подошел режиссер, они о чем- то тихо говорили. Наконец, зазвучала мелодия, исполненная на национальных инструментах, и Алтынбек Максутов, исполнитель одной из главных ролей, начал свой ритуальный танец. Впрочем, Максутов исполнил, скорее, не роль, а как в балете - партию. Зрители плотным кольцом окружили площадку, самые смелые примостились на парапете и висели на железной решетке забора. Действие магическим образом вбирало в себя наше внимание. Что было тому виной - звуки бубна, необычная пластика актеров, сладковатый дым, льющийся из чаши в руках у женщины, - не знаю. Зрители стояли в такой тишине, что первым рядам было слышно учащенное дыхание актеров. Иллюзия, что мы не в оживленном уголке мегаполиса, а где-то далеко в горах, на краю земли, у истоков жизни, была потрясающей.

А артисты "Зеленого театра" рассказывали нам историю о том, как охотник шел домой без добычи и увидел на горном склоне косулю. Он выстрелил в нее, а, подойдя, увидел, что в шкуру косули был завернут его единственный сын, которого он и убил. И камни плакали вместе с охотником. Все мы в этом мире связаны, нельзя губить живое! Можно попасть в родную тебе душу.

"Науруз" закончился, оставив сильное послевкусье какой-то недосказанности. Не все привезенные в Казань спектакли были равнозначны по своим художественным достоинствам, без некоторых можно было явно обойтись. И об этом в будущем стоит серьезно подумать организаторам фестиваля - нельзя снижать планку. Что до проведения в Казани международных фестивалей, то республика уже доказала, что у нее есть потенциал для их организации. Теперь дело за еще одним фестивалем - Качаловским, куда можно было бы приглашать европейские и российские театры. Хочется верить, что когда-нибудь он в Казани тоже будет.