Минтимер Шаймиев: у нас с Путиным сразу сложились доверительные отношения

9 августа 2019 г., пятница

Девятого августа 1999 года президент РФ Борис Ельцин объявил об отставке правительства Сергея Степашина, временное исполнение обязанностей премьер-министра было возложено на Владимира Путина. Кандидатура Путина была внесена в Госдуму для утверждения на посту премьер-министра, в этот же день в телевизионном обращении Ельцин назвал Путина преемником. Минтимер Шаймиев, занимавший тогда пост президента Татарстана, рассказал в интервью РИА Новости о том, как принималось это решение, а также о своей первой встрече с Путиным, обсуждении статуса Татарстана в составе Российской Федерации и процессе объединения элит в политическую партию "Единая Россия".

 

— Минтимер Шарипович, расскажите, пожалуйста, как в августе 1999 года формировался блок "Отечество – Вся Россия", который стал одним из предшественников "Единой России"? Вы тогда, как президент Татарстана, являлись основателем Общественно-политического блока "Вся Россия", который вместе с Общероссийской политической общественной организацией "Отечество" сформировал единый избирательный блок. Как готовилось это заявление?

— Предыстория создания блока "Отечество – Вся Россия" (ОВР) была такова. В то время мы, некоторые руководители регионов, получившие немалую политическую закалку с самого начала перестройки, были обеспокоены сложившейся ситуаций в стране перед выборами в Госдуму в декабре 1999 года. Одной из причин была деятельность последнего состава Государственной думы. Между депутатами шла постоянная грызня, а то и самая настоящая драка – между президентской властью и депутатами "коммунистического крыла", которые доминировали тогда в Думе. Это не позволяло государственному механизму действовать эффективно. В стране не было политической стабильности. Отсюда неудачи в развитии и реализации реформ, особенно экономических.

На фоне парламентской неразберихи в стране происходила, если можно так выразиться, регионализация мышления. Людей все больше интересовали не только и не столько глобальные проблемы, сколько повседневные интересы своей республики, края, области. В этих условиях засилье в политической жизни федерального центра, общественных деятелей, мыслящих только масштабами Садового кольца, давно не соответствовало реалиям и общественным задачам. Ни одно движение, ни одна партия не смогли предложить программу дальнейшего становления новой Российской Федерации с учетом провозглашенных прав и возможностей регионов. Сложилась ситуация, когда регионы России созрели, чтобы такую миссию взять на себя.

И тогда мы вместе с коллегами-единомышленниками, среди которых были губернаторы Санкт-Петербурга Владимир Яковлев, Челябинской области Петр Сумин, президенты Башкортостана Муртаза Рахимов и Ингушетии Руслан Аушев и другие руководители, создали Общественно-политический блок "Вся Россия". 22 мая 1999 года в Таврическом дворце Санкт-Петербурга состоялся учредительный съезд. Конечно, были попытки связать появление этого блока преимущественно с моим именем, но я сказал, что никто не должен претендовать на единоличное лидерство.

Тем не менее позже, в августе, на съезде "Всей России" в Уфе я предложил учредить пост председателя партии и выдвинул кандидатуру Владимира Яковлева. Предложение было поддержано. Аргументация у меня была убедительной: если председателем изберут губернатора Санкт-Петербурга, у блока появляется определенный паритет с "Отечеством", которое появилось в декабре 1998 года, его возглавил мэр Москвы Юрий Лужков. Затем я еще сказал, что если председателем буду я, то из-за национального фактора партия может иметь потери.

22 августа 1999 года Общественно-политический блок "Вся Россия" мы преобразовали в Общественно-политическое движение "Вся Россия". Мы предложили стране политику нового федерализма. Она основывалась на следующих принципах. Неделимость социально-экономического, политического, правового пространства России. Правоспособность любого субъекта федерации на основе свободного волеизъявления граждан самостоятельно строить свои отношения с федеральным центром и другими субъектами федерации. Признание правового характера и взаимной ответственности центра и территорий друг перед другом. Расширение прав и полномочий регионов в осуществлении экономических связей с внешним миром. Также повышение политической роли Федерального Собрания.

Появление нового движения вызвало в политической жизни страны немалый резонанс. Тем более в это время обретало реальную силу движение "Отечество". Мы решительно настроились идти на выборы в Госдуму, не сомневаясь, что в следующей Государственной думе произойдут изменения в сторону усиления блоков, представляющих интересы регионов. Именно к этому мы стремились в рамках движения "Вся Россия".

— Чем было обусловлено объединение "Всей России" с "Отечеством"?

— Во первых, разумеется, обитатели Думы в то время сдаваться без боя тоже не собирались. У многих закрадывалась мысль: а справится ли молодое движение "Вся Россия" с коммунистами, ЛДПР и многими другими в одиночку? Не переоценивают ли они свои, далеко еще не окрепшие в достаточной мере для гарантированной победы на выборах, силы? Так возникла идея объединения общественно-политических движений "Вся Россия" и "Отечество" в единый блок, который так и назвали: "Отечество – Вся Россия". Это произошло 28 августа 1999 года.

Как я уже говорил, движение "Отечество" было создано раньше, чем "Вся Россия", — в конце 1998 года. Представления его лидера Юрия Лужкова о критической ситуации в стране и путях выхода из нее во многом совпадали с нашими. Лужков, например, выступал против "шоковой терапии", обвальной приватизации, слепого копирования рецептов экономического развития, созданных в других странах. Он был сторонником глубоких реформ, но не таких, какими, по его выражению, "горе-реформаторы хотели осчастливить народ".

Я хорошо знаю Юрия Михайловича. Он много сделал в качестве градоначальника Москвы. Сильная личность с огромным опытом работы. В то время я подумывал, что из него мог бы получиться отличный премьер, если президентом России станет, допустим, Евгений Примаков. Были и такие безобидные прикидки, расклады. О Владимире Путине в этой роли тогда еще, честно говоря, в стране даже не думали. Правда, летом 1999 года говорить о новом президенте было еще рановато. Сначала надо было выиграть выборы в Государственную думу, а потом уж строить амбициозные планы. Мы решили, что более реально это сделать, объединив усилия наших движений и создав блок "Отечество – Вся Россия". Возглавить его предложили Евгению Примакову.  

— Почему предложили ему?

— Дело в том, что, побывав во власти в качестве премьер-министра страны, именно этот человек, на наш взгляд, сумел убедить в том, что даже за короткий период политической стабильности в стране можно добиться многого как в продвижении экономических реформ, так и в иных сферах. Евгений Максимович обладал незаурядными способностями, и политической воли ему тоже было не занимать. Кстати, именно Примаков настоял, чтобы наши движения объединились, и при этом условии дал согласие встать во главе такого блока.

Между прочим, многие в Евгении Максимовиче Примакове увидели страшную силу, памятуя о том, как совсем недавно он начал было наводить в России порядок. Не побоялся бросить смелый вызов криминалитету и всем, кто был с этим связан, а это немало влиятельных людей, причем во многих структурах, в том числе и органах государственной власти. По сути дела, именно из-за своей непримиримой позиции Евгений Максимович и потерял премьерское кресло. Поэтому, как только ОВР связали с именем Примакова, на него сразу же началась яростная атака.

Хочу подчеркнуть еще раз, что в основе объединения "Всей России" с "Отечеством" лежало чувство ответственности за судьбу страны. Может, кому-то покажутся громкими эти слова, но было именно так.

— Как воспринял объединение движений президент России Борис Ельцин?

— Борис Ельцин не сразу смирился с нашим объединением. Мне пришлось его убеждать на протяжении нескольких встреч и консультаций. В конце августа 1999 года я полетел на объединительный съезд в Москву, и самолет едва приземлился в аэропорту Домодедово, как раздался звонок – Ельцин! Ждет завтра к восьми утра у себя на даче.

В установленное время я был у Бориса Николаевича. Он не отрицал необходимость создания конструктивного большинства в будущем законодательном органе страны. Здравый смысл подсказывал такую альтернативу. Разве наш блок не более приемлем, чем и дальнейшее большинство в Госдуме коммунистов после выборов? Но вот фигура Лужкова его смущала. Высказываемая Юрием Михайловичем порой весьма острая критика в адрес администрации президента России часто воспринималась Ельциным и ближайшим его окружением неоднозначно. На то, видимо, были свои причины, не исключая и субъективные. При этом в разговоре фамилию Примакова Ельцин не затрагивал.

Без лишних слов я спросил Бориса Николаевича: "Разве у вас имеются сегодня другие политические силы, которые, поддерживая вас, выступают за конструктивные реформы?" Он после паузы выдавил: "Ладно, я вам доверяю, так тому и быть". Я попросил его: нельзя ли направить приветствие? Но он, продолжая свой разговор, спросил, кто еще представлен из руководителей крупных регионов… Больше Борис Николаевич не стал на чем-то настаивать, и я от него сходу поехал на объединительный съезд.

— А коммунисты как восприняли ваше объединение?

— Объединение "Всей России" и "Отечества" изменило, и можно сказать, кардинально, расстановку политических сил в стране. Можно понять беспокойство тех партий и движений, которые вели себя уверенно, а сейчас почувствовали, как из-под их ног уходит почва. Заявление Геннадия Зюганова о том, что "Вся Россия" и "Отечество" — это партия власти и народ за ней не пойдет, было ни чем иным, как началом атаки.

Я и сегодня убежден, что создание блока "Отечество – Вся Россия" в той политической ситуации было оправданным шагом. Несмотря на сильную необоснованную критику и совершенно несправедливые нападки, блок ОВР набрал по России более 13,33 процента голосов, по Татарстану – 40,7 процента. Появившийся в октябре блок "Единство" во главе с министром Сергеем Шойгу получил 23,32 процента голосов. Тем не менее результаты выборов показали, что не будь фракции ОВР с ее принципиальной центристской позицией, в Государственной думе продолжилась бы монополия левого большинства. Так что блок ОВР основную для того периода задачу выполнил. А что касается нашего лидера Евгения Примакова, то он, ссылаясь на возраст, заранее отказался выдвигать свою кандидатуру на выборах президента России, уступив тем самым дорогу более молодым.

Депутат рассказал, как формировался блок "Отечество — Вся Россия"

— Как проходила рабочая поездка премьер-министра Сергея Степашина в Казань 8 августа 1999 года, которая стала для него последней в этой должности? Какие вопросы вы обсуждали со Степашиным во время той поездки?

— Сергей Вадимович Степашин возглавил правительство России в противоречивое, тяжелое время. Человек честный, с большим опытом работы в государственных органах. Неимоверные усилия требовались от премьера, чтобы удерживать огромный корабль-страну хоть в каком-то подобии равновесия. Но Степашин мужественно занял место на "мостике" и пытался держать во что бы то ни стало заданный курс.

К позитивной стороне деятельности Сергея Вадимовича следует отнести и то, что он сразу заявил о своей опоре на регионы. Признал то, чего многие политики почему-то не желали видеть в упор: Россия по большому счету и есть союз регионов, поэтому пытаться решать вопросы такой огромной страны только из Московского Кремля нереалистично. Шаги премьер-министра Степашина навстречу регионам я, например, воспринимал как движение к выработке реальной экономической политики, способной наконец вывести страну на путь созидания. В этом наши желания совпадали.

Как известно, 7 августа 1999 года в Ульяновске состоялось заседание ассоциации "Большая Волга", были рассмотрены вопросы авиастроения. В Волжском регионе – Казани, Ульяновске, Самаре – были сосредоточены немалые мощности по самолетостроению, и в этой отрасли были серьезные проблемы. В заседании ассоциации участвовал премьер-министр РФ Сергей Степашин, который затем 8 августа посетил и Татарстан. Здесь он ознакомился с новыми образцами вертолетов, положением дел на "КамАЗе". Вместе с ним Татарстан посетила большая делегация, в ее составе были министр путей сообщения, министр сельского хозяйства, заместитель министра финансов России, руководители ряда департаментов.

— Когда и при каких обстоятельствах вы узнали об отставке Степашина и назначении Владимира Путина временно исполняющим обязанности премьер-министра РФ?

— Я, как и все, узнал об этом из сообщений СМИ. Сообщалось, что президентом РФ Борисом Ельциным подписан указ о том, что выборы состоятся 19 декабря. Второе событие – это отставка правительства Сергея Степашина. Поскольку эти события имели огромное значение для общественности, для государства, мы оперативно организовали пресс-конференцию. Я сказал, что на фоне ситуации, которая складывалась на Кавказе, где, по сути дела, затронуто пять республик, много было различных домыслов, тревог по поводу того, состоятся ли выборы в Государственную думу в срок. Указ же был конкретным ответом на этот вопрос.

Что касается второго события, меня уже спрашивали, знал ли я о предстоящей отставке Сергея Степашина. Я был бы не искренен, если бы ответил нет. Состоялась очень непростая встреча Ельцина и Степашина перед его поездкой в Поволжский регион, но окончательное решение было принято 9 августа, после утренней встречи президента РФ и экс-премьера.

Скорее всего, отставка была связана с тем, что Борис Ельцин, подписывая указ о выборах, решил увязать между собой два вопроса: назначить дату выборов и назвать своего преемника на посту президента России – Владимира Путина. Хотя он не упростил задачу Владимиру Владимировичу, потому что, когда человек назван преемником президента России, а ему еще до выборов несколько месяцев надо возглавлять правительство, завоевать авторитет сложнее, это налагает еще большую ответственность.  

— Когда и при каких обстоятельствах состоялась ваша первая встреча с Путиным в статусе премьер-министра РФ?

— Наша первая встреча с Владимиром Путиным состоялась до того, как он стал премьер-министром. 9 июля 1999 года Владимир Путин, будучи руководителем Федеральной службы безопасности, приехал в Казань, чтобы поменять главу управления ФСБ РФ по Республике Татарстан. Уходил на заслуженный отдых проработавший долгие годы Венер Салимов, и на его место был рекомендован Александр Гусев. Вместе поблагодарили и наградили уходившего руководителя, выступили перед сотрудниками. В это время ФСБ уже, можно сказать, пришла в себя. Так что разговор с сотрудниками управления состоялся вполне конструктивный. Владимир Путин поставил перед ними задачи, исходя из условий нового общества и текущего момента.

Был хороший летний день. Мы выехали на природу, у нас была возможность пообщаться в неформальной обстановке. Прежде мы друг друга близко не знали, но бывает, что люди быстро сходятся по характеру, по общности взглядов. Мне показалось, это был именно тот случай.

Поговорить нам в тот момент было о чем. Все, конечно, сводилось в основном к тому, какая обстановка в России, как дальше будет развиваться страна. Всех нас тогда это занимало больше всего.

После этого разговора я почувствовал, что Путин многие вещи знает не только по службе, но и непосредственно от руководителя страны, через общение с ним. Это говорило о доверительном отношении к нему Бориса Ельцина. Хотя в то время такие отношения между президентом России и еще не очень известным Путиным в обществе особо не обсуждались. Я также понял, что у Владимира Владимировича было свое видение обстановки в стране. И когда я высказывал свое недовольство сложившейся ситуацией по тем или иным направлениям, Путин, как правило, разговор заканчивал так: да, проблемы есть, но не нужно форсировать события, постепенно все будет решаться.

Как мне тогда показалось, а интуиция меня обычно не подводит, между нами с первой встречи сложились доверительные, деловые отношения. Подтверждением тому и эпизод в аэропорту. Когда мы прощались, я ему, руководителю ФСБ, подарил командирские часы нашего Чистопольского завода. А он вдруг снял свои часы и подарил их мне, прямо вот так – с руки. Так что я стал обладателем часов с руки нынешнего президента России.

Таким было наше первое обстоятельное общение. Видимо, для обоих эта встреча оказалась очень душевной и значимой. Не часто так бывает при первом знакомстве.

После этого посещения Путиным Казани и нашего общения, как-то во время деловой встречи с Борисом Николаевичем на его даче в конце разговора он вдруг спросил меня о Владимире Путине. Я совершено искренне ответил: "Борис Николаевич, я его прежде не знал близко, но вот он приезжал к нам, мы поговорили…" Дальше дословно так: "Он мне показался цельным и искренним человеком". Борис Николаевич послушал меня и сказал: "Мне он тоже таким кажется".

Когда уже Владимир Владимирович стал президентом, как-то мы вспоминали об этих моментах. И, как выяснилось, мое высказывание о нем было доведено до его сведения самим Ельциным. Видимо, много было и других мнений – я не в курсе этого и никогда на сей счет не интересовался.

— Вашим мнением Ельцин тогда интересовался во многих вопросах?

— Я до сих пор еще до конца не могу объяснить, почему так сложилось, но Борис Николаевич всегда в той или иной форме делился со мной своими мыслями о серьезных кадровых проблемах. Хотел, видимо, узнать мое мнение (не думаю, что мнение меня одного). Такие моменты бывали не раз. Это относится и к ситуации, когда Борис Николаевич предлагал на пост премьер-министра Евгения Примакова, и когда речь шла о Викторе Черномырдине.

И тогда мы вместе с коллегами-единомышленниками, среди которых были губернаторы Санкт-Петербурга Владимир Яковлев, Челябинской области Петр Сумин, президенты Башкортостана Муртаза Рахимов и Ингушетии Руслан Аушев и другие руководители, создали Общественно-политический блок "Вся Россия". 22 мая 1999 года в Таврическом дворце Санкт-Петербурга состоялся учредительный съезд. Конечно, были попытки связать появление этого блока преимущественно с моим именем, но я сказал, что никто не должен претендовать на единоличное лидерство.

Тем не менее позже, в августе, на съезде "Всей России" в Уфе я предложил учредить пост председателя партии и выдвинул кандидатуру Владимира Яковлева. Предложение было поддержано. Аргументация у меня была убедительной: если председателем изберут губернатора Санкт-Петербурга, у блока появляется определенный паритет с "Отечеством", которое появилось в декабре 1998 года, его возглавил мэр Москвы Юрий Лужков. Затем я еще сказал, что если председателем буду я, то из-за национального фактора партия может иметь потери.

22 августа 1999 года Общественно-политический блок "Вся Россия" мы преобразовали в Общественно-политическое движение "Вся Россия". Мы предложили стране политику нового федерализма. Она основывалась на следующих принципах. Неделимость социально-экономического, политического, правового пространства России. Правоспособность любого субъекта федерации на основе свободного волеизъявления граждан самостоятельно строить свои отношения с федеральным центром и другими субъектами федерации. Признание правового характера и взаимной ответственности центра и территорий друг перед другом. Расширение прав и полномочий регионов в осуществлении экономических связей с внешним миром. Также повышение политической роли Федерального Собрания.

Появление нового движения вызвало в политической жизни страны немалый резонанс. Тем более в это время обретало реальную силу движение "Отечество". Мы решительно настроились идти на выборы в Госдуму, не сомневаясь, что в следующей Государственной думе произойдут изменения в сторону усиления блоков, представляющих интересы регионов. Именно к этому мы стремились в рамках движения "Вся Россия".

— Чем было обусловлено объединение "Всей России" с "Отечеством"?

— Во первых, разумеется, обитатели Думы в то время сдаваться без боя тоже не собирались. У многих закрадывалась мысль: а справится ли молодое движение "Вся Россия" с коммунистами, ЛДПР и многими другими в одиночку? Не переоценивают ли они свои, далеко еще не окрепшие в достаточной мере для гарантированной победы на выборах, силы? Так возникла идея объединения общественно-политических движений "Вся Россия" и "Отечество" в единый блок, который так и назвали: "Отечество – Вся Россия". Это произошло 28 августа 1999 года.

Как я уже говорил, движение "Отечество" было создано раньше, чем "Вся Россия", — в конце 1998 года. Представления его лидера Юрия Лужкова о критической ситуации в стране и путях выхода из нее во многом совпадали с нашими. Лужков, например, выступал против "шоковой терапии", обвальной приватизации, слепого копирования рецептов экономического развития, созданных в других странах. Он был сторонником глубоких реформ, но не таких, какими, по его выражению, "горе-реформаторы хотели осчастливить народ".

Я хорошо знаю Юрия Михайловича. Он много сделал в качестве градоначальника Москвы. Сильная личность с огромным опытом работы. В то время я подумывал, что из него мог бы получиться отличный премьер, если президентом России станет, допустим, Евгений Примаков. Были и такие безобидные прикидки, расклады. О Владимире Путине в этой роли тогда еще, честно говоря, в стране даже не думали. Правда, летом 1999 года говорить о новом президенте было еще рановато. Сначала надо было выиграть выборы в Государственную думу, а потом уж строить амбициозные планы. Мы решили, что более реально это сделать, объединив усилия наших движений и создав блок "Отечество – Вся Россия". Возглавить его предложили Евгению Примакову.  

— Почему предложили ему?

— Дело в том, что, побывав во власти в качестве премьер-министра страны, именно этот человек, на наш взгляд, сумел убедить в том, что даже за короткий период политической стабильности в стране можно добиться многого как в продвижении экономических реформ, так и в иных сферах. Евгений Максимович обладал незаурядными способностями, и политической воли ему тоже было не занимать. Кстати, именно Примаков настоял, чтобы наши движения объединились, и при этом условии дал согласие встать во главе такого блока.

Между прочим, многие в Евгении Максимовиче Примакове увидели страшную силу, памятуя о том, как совсем недавно он начал было наводить в России порядок. Не побоялся бросить смелый вызов криминалитету и всем, кто был с этим связан, а это немало влиятельных людей, причем во многих структурах, в том числе и органах государственной власти. По сути дела, именно из-за своей непримиримой позиции Евгений Максимович и потерял премьерское кресло. Поэтому, как только ОВР связали с именем Примакова, на него сразу же началась яростная атака.

Хочу подчеркнуть еще раз, что в основе объединения "Всей России" с "Отечеством" лежало чувство ответственности за судьбу страны. Может, кому-то покажутся громкими эти слова, но было именно так.

— Как воспринял объединение движений президент России Борис Ельцин?

— Борис Ельцин не сразу смирился с нашим объединением. Мне пришлось его убеждать на протяжении нескольких встреч и консультаций. В конце августа 1999 года я полетел на объединительный съезд в Москву, и самолет едва приземлился в аэропорту Домодедово, как раздался звонок – Ельцин! Ждет завтра к восьми утра у себя на даче.

В установленное время я был у Бориса Николаевича. Он не отрицал необходимость создания конструктивного большинства в будущем законодательном органе страны. Здравый смысл подсказывал такую альтернативу. Разве наш блок не более приемлем, чем и дальнейшее большинство в Госдуме коммунистов после выборов? Но вот фигура Лужкова его смущала. Высказываемая Юрием Михайловичем порой весьма острая критика в адрес администрации президента России часто воспринималась Ельциным и ближайшим его окружением неоднозначно. На то, видимо, были свои причины, не исключая и субъективные. При этом в разговоре фамилию Примакова Ельцин не затрагивал.

Без лишних слов я спросил Бориса Николаевича: "Разве у вас имеются сегодня другие политические силы, которые, поддерживая вас, выступают за конструктивные реформы?" Он после паузы выдавил: "Ладно, я вам доверяю, так тому и быть". Я попросил его: нельзя ли направить приветствие? Но он, продолжая свой разговор, спросил, кто еще представлен из руководителей крупных регионов… Больше Борис Николаевич не стал на чем-то настаивать, и я от него сходу поехал на объединительный съезд.

— А коммунисты как восприняли ваше объединение?

— Объединение "Всей России" и "Отечества" изменило, и можно сказать, кардинально, расстановку политических сил в стране. Можно понять беспокойство тех партий и движений, которые вели себя уверенно, а сейчас почувствовали, как из-под их ног уходит почва. Заявление Геннадия Зюганова о том, что "Вся Россия" и "Отечество" — это партия власти и народ за ней не пойдет, было ни чем иным, как началом атаки.

Я и сегодня убежден, что создание блока "Отечество – Вся Россия" в той политической ситуации было оправданным шагом. Несмотря на сильную необоснованную критику и совершенно несправедливые нападки, блок ОВР набрал по России более 13,33 процента голосов, по Татарстану – 40,7 процента. Появившийся в октябре блок "Единство" во главе с министром Сергеем Шойгу получил 23,32 процента голосов. Тем не менее результаты выборов показали, что не будь фракции ОВР с ее принципиальной центристской позицией, в Государственной думе продолжилась бы монополия левого большинства. Так что блок ОВР основную для того периода задачу выполнил. А что касается нашего лидера Евгения Примакова, то он, ссылаясь на возраст, заранее отказался выдвигать свою кандидатуру на выборах президента России, уступив тем самым дорогу более молодым.

Депутат рассказал, как формировался блок "Отечество — Вся Россия"

— Как проходила рабочая поездка премьер-министра Сергея Степашина в Казань 8 августа 1999 года, которая стала для него последней в этой должности? Какие вопросы вы обсуждали со Степашиным во время той поездки?

— Сергей Вадимович Степашин возглавил правительство России в противоречивое, тяжелое время. Человек честный, с большим опытом работы в государственных органах. Неимоверные усилия требовались от премьера, чтобы удерживать огромный корабль-страну хоть в каком-то подобии равновесия. Но Степашин мужественно занял место на "мостике" и пытался держать во что бы то ни стало заданный курс.

К позитивной стороне деятельности Сергея Вадимовича следует отнести и то, что он сразу заявил о своей опоре на регионы. Признал то, чего многие политики почему-то не желали видеть в упор: Россия по большому счету и есть союз регионов, поэтому пытаться решать вопросы такой огромной страны только из Московского Кремля нереалистично. Шаги премьер-министра Степашина навстречу регионам я, например, воспринимал как движение к выработке реальной экономической политики, способной наконец вывести страну на путь созидания. В этом наши желания совпадали.

Как известно, 7 августа 1999 года в Ульяновске состоялось заседание ассоциации "Большая Волга", были рассмотрены вопросы авиастроения. В Волжском регионе – Казани, Ульяновске, Самаре – были сосредоточены немалые мощности по самолетостроению, и в этой отрасли были серьезные проблемы. В заседании ассоциации участвовал премьер-министр РФ Сергей Степашин, который затем 8 августа посетил и Татарстан. Здесь он ознакомился с новыми образцами вертолетов, положением дел на "КамАЗе". Вместе с ним Татарстан посетила большая делегация, в ее составе были министр путей сообщения, министр сельского хозяйства, заместитель министра финансов России, руководители ряда департаментов.

— Когда и при каких обстоятельствах вы узнали об отставке Степашина и назначении Владимира Путина временно исполняющим обязанности премьер-министра РФ?

— Я, как и все, узнал об этом из сообщений СМИ. Сообщалось, что президентом РФ Борисом Ельциным подписан указ о том, что выборы состоятся 19 декабря. Второе событие – это отставка правительства Сергея Степашина. Поскольку эти события имели огромное значение для общественности, для государства, мы оперативно организовали пресс-конференцию. Я сказал, что на фоне ситуации, которая складывалась на Кавказе, где, по сути дела, затронуто пять республик, много было различных домыслов, тревог по поводу того, состоятся ли выборы в Государственную думу в срок. Указ же был конкретным ответом на этот вопрос.

Что касается второго события, меня уже спрашивали, знал ли я о предстоящей отставке Сергея Степашина. Я был бы не искренен, если бы ответил нет. Состоялась очень непростая встреча Ельцина и Степашина перед его поездкой в Поволжский регион, но окончательное решение было принято 9 августа, после утренней встречи президента РФ и экс-премьера.

Скорее всего, отставка была связана с тем, что Борис Ельцин, подписывая указ о выборах, решил увязать между собой два вопроса: назначить дату выборов и назвать своего преемника на посту президента России – Владимира Путина. Хотя он не упростил задачу Владимиру Владимировичу, потому что, когда человек назван преемником президента России, а ему еще до выборов несколько месяцев надо возглавлять правительство, завоевать авторитет сложнее, это налагает еще большую ответственность.  

— Когда и при каких обстоятельствах состоялась ваша первая встреча с Путиным в статусе премьер-министра РФ?

— Наша первая встреча с Владимиром Путиным состоялась до того, как он стал премьер-министром. 9 июля 1999 года Владимир Путин, будучи руководителем Федеральной службы безопасности, приехал в Казань, чтобы поменять главу управления ФСБ РФ по Республике Татарстан. Уходил на заслуженный отдых проработавший долгие годы Венер Салимов, и на его место был рекомендован Александр Гусев. Вместе поблагодарили и наградили уходившего руководителя, выступили перед сотрудниками. В это время ФСБ уже, можно сказать, пришла в себя. Так что разговор с сотрудниками управления состоялся вполне конструктивный. Владимир Путин поставил перед ними задачи, исходя из условий нового общества и текущего момента.

Был хороший летний день. Мы выехали на природу, у нас была возможность пообщаться в неформальной обстановке. Прежде мы друг друга близко не знали, но бывает, что люди быстро сходятся по характеру, по общности взглядов. Мне показалось, это был именно тот случай.

Поговорить нам в тот момент было о чем. Все, конечно, сводилось в основном к тому, какая обстановка в России, как дальше будет развиваться страна. Всех нас тогда это занимало больше всего.

После этого разговора я почувствовал, что Путин многие вещи знает не только по службе, но и непосредственно от руководителя страны, через общение с ним. Это говорило о доверительном отношении к нему Бориса Ельцина. Хотя в то время такие отношения между президентом России и еще не очень известным Путиным в обществе особо не обсуждались. Я также понял, что у Владимира Владимировича было свое видение обстановки в стране. И когда я высказывал свое недовольство сложившейся ситуацией по тем или иным направлениям, Путин, как правило, разговор заканчивал так: да, проблемы есть, но не нужно форсировать события, постепенно все будет решаться.

Как мне тогда показалось, а интуиция меня обычно не подводит, между нами с первой встречи сложились доверительные, деловые отношения. Подтверждением тому и эпизод в аэропорту. Когда мы прощались, я ему, руководителю ФСБ, подарил командирские часы нашего Чистопольского завода. А он вдруг снял свои часы и подарил их мне, прямо вот так – с руки. Так что я стал обладателем часов с руки нынешнего президента России.

Таким было наше первое обстоятельное общение. Видимо, для обоих эта встреча оказалась очень душевной и значимой. Не часто так бывает при первом знакомстве.

После этого посещения Путиным Казани и нашего общения, как-то во время деловой встречи с Борисом Николаевичем на его даче в конце разговора он вдруг спросил меня о Владимире Путине. Я совершено искренне ответил: "Борис Николаевич, я его прежде не знал близко, но вот он приезжал к нам, мы поговорили…" Дальше дословно так: "Он мне показался цельным и искренним человеком". Борис Николаевич послушал меня и сказал: "Мне он тоже таким кажется".

Когда уже Владимир Владимирович стал президентом, как-то мы вспоминали об этих моментах. И, как выяснилось, мое высказывание о нем было доведено до его сведения самим Ельциным. Видимо, много было и других мнений – я не в курсе этого и никогда на сей счет не интересовался.

— Вашим мнением Ельцин тогда интересовался во многих вопросах?

— Я до сих пор еще до конца не могу объяснить, почему так сложилось, но Борис Николаевич всегда в той или иной форме делился со мной своими мыслями о серьезных кадровых проблемах. Хотел, видимо, узнать мое мнение (не думаю, что мнение меня одного). Такие моменты бывали не раз. Это относится и к ситуации, когда Борис Николаевич предлагал на пост премьер-министра Евгения Примакова, и когда речь шла о Викторе Черномырдине.

 

Борису Николаевичу Ельцину, скажу не с чужих слов, вообще нелегко давалось окончательно определиться с кандидатурой премьер-министра РФ за годы его президентства. Безусловно, в условиях перестройки – перехода от жесткой плановой системы на рельсы рыночной экономики – были разные предложения перехода: проект Григория Явлинского "500 дней", отдельная программа Егора Гайдара и так далее. Даже таким опытным руководителям, как Виктор Степанович Черномырдин, Евгений Максимович Примаков, нелегко давались уроки новой экономики.

Например, Борису Николаевичу было так же сложно, когда премьер-министром страны назначали Сергея Вадимовича Степашина. Наверное, многие помнят, что тогда в течение одного дня поменяли местами двух кандидатов на пост премьер-министра – Николая Аксененко и Сергея Степашина. Самое любопытное, что сначала Ельцин внес предложение в Госдуму об Аксененко, об этом уже говорили по радио и телевидению. И в этот момент он мне звонит и спрашивает, как я отношусь к кандидатуре Степашина. Я, говорит, вношу предложение о назначении его на пост премьер-министра. Я оказался в недоумении: по телевидению одно, тут – другое. Я обоих знал хорошо, но Сергея Вадимовича больше. Не вникая в подробности происходящего, говорю: "Борис Николаевич, они оба достойные люди". Это действительно мое мнение: оба достойные, государственные люди, которые могли бы в то время взять на свои плечи эту нелегкую ношу. В итоге премьер-министром стал Сергей Степашин.

Когда отдельные политики критиковали или продолжают делать это по сей день, я терпеливо объясняю: чтобы обвинять Бориса Николаевича, надо знать его поближе и не упрощать. Известно, что Владимир Путин был приглашен им на работу в администрацию президента РФ за менее чем четыре года до указа от 9 августа 1999 года. Тем не менее Борис Николаевич, когда принял решение отойти от власти, свой выбор сделал в пользу Владимира Путина.

Главная задача любого руководителя – это подбор кадров. А в данном случае цена решения безмерно высока и без права на ошибку. За короткий промежуток работы Путина в администрации президента и руководителем Федеральной службы безопасности Борис Николаевич всецело утвердился в своем выборе преемника.

Говоря о времени назначения Путина премьер-министром, больше говорят об экономической обстановке в стране и мало кто обращает внимание на политическую ситуацию в то время. А ведь политический фон был очень непрост. В политическом пространстве пока не сдавала позиции КПРФ. А в период его вступления в должность премьер-министра, в конце августа 1999 года, появился наш мощный блок "Отечество – Вся Россия".

— Появился и избирательный блок "Единство", который поддерживал Путина на президентских выборах. Расскажите, как принималось решение об объединении ОВР и "Единства" в одну партию?

— Вскоре после назначения премьер-министром России Владимира Путина и сенсационного заявления Ельцина о том, что именно он становится его преемником на посту президента РФ, в октябре 1999 года появился еще один блок – "Единство" ("Медведь"). Многие главы регионов поспешили записаться в его ряды. Тут же начались попытки противопоставить ОВР "Единству". Дескать, "Единство", лидером которого стал глава МЧС России Сергей Шойгу, поддерживает Путина, а вот блок Примакова-Лужкова-Шаймиева, так еще называли тогда ОВР, — нет. Для подобного рода спекуляций места, конечно, хватало. Но премьер Владимир Путин оказался выше всякой закулисной возни. Он публично или официально не оказывал поддержки ни одному политическому движению.

Уже после выборов в Госдуму, в 2001 году, 1 декабря в Москве состоялся учредительный съезд новой партии под рабочим названием "Всероссийская партия Единства и Отечества", основанной на союзе движений "Единство", "Отечество" и "Вся Россия". Я должен сказать, что блок ОВР в свое время создавался на основе центризма, такие же цели ставились и перед "Единством". Партия "Единство" встала на фундамент ОВР. Проблемы могли бы возникнуть с учетом человеческого фактора, однако мы, лидеры движений – мэр Москвы Юрий Лужков, глава МЧС РФ Сергей Шойгу и я, президент Татарстана, – знали друг друга достаточно давно, никаких трений, мешающих общей позиции, разногласий между нами не было. Мы и стали сопредседателями высшего совета Всероссийской партии "Единая Россия".

В то же время центризм, который проповедовало несколько лет подряд движение ОВР, был хорош для своего времени, когда требовалось успокоить общество, обеспечить стабильность в стране. Эти цели в основном были достигнуты. Наступил период, когда Российской Федерации предстояло решать новые задачи. Мы считали, что создаваемая партия должна выполнять функцию мотора, двигателя реформ. Какое-то время пытались этим заниматься выходцы из "Союза правых сил". Но потом они ослабли, утратили поддержку населения, "правые" министры или советники лишились своих прежних должностей и власти.

В любом случае, свою новую партию мы создавали не только под выборы 2003-2004 годов. Много оказалось у нас способных, основательных людей, которые были настроены поработать в партийном строительстве с дальней перспективой. Поэтому я не сомневался, что со временем партия станет мощной и стабильной политической силой, с серьезными низовыми организациями, широкой общественной поддержкой населения.

— А как вы с Путиным договаривались о статусе Татарстана в составе Российской Федерации и программе развития региона?

— Вопрос статуса Татарстана в Российской Федерации и программу социально-экономического развития Татарстана мы с Владимиром Владимировичем обсудили при второй встрече, когда 21 марта 2000 года он еще в ранге исполняющего обязанности президента посетил Татарстан. Мы его приезда ждали, так как отношения между РТ и РФ к тому времени регулировались больше договором между органами госвласти РФ и РТ от 1994 года, а ситуация явно требовала новых шагов в этом направлении.

На встречу с ним мы пригласили весь актив, включая весь состав правительства, парламента, глав администраций республики. До выхода к активу мы с ним конструктивно обсудили принципиальные вопросы о вхождении Татарстана в правовое поле РФ. Договорились, что правительствами РФ и РТ будет разработана пятилетняя федеральная программа развития республики, также договорились о подготовке нового договора. Вышли к активу и проинформировали, получили единогласную поддержку зала. Вскоре, 26 марта 2000 года прошли выборы президента РФ и за Владимира Владимировича проголосовали более 69 процентов избирателей.

Населению Татарстана понравилось его заявление о том, что он сам возглавит комиссию по подготовке и празднованию 1000-летия Казани. Благодаря его поддержке началось строительство метро в столице Татарстана, на сегодня построено и сдано в эксплуатацию 11 станций метро. А празднование 1000-летия Казани прошло на международном уровне: в Казани состоялся саммит глав стран СНГ и было много высокопоставленных гостей из ряда стран.

Хочу назвать одним из первых шагов президента Путина, как главы государства, личное участие в восстановлении многомиллионной кредитной линии с правительством Японии для производства двигателей на "КамАЗе". Встреча Владимира Путина в сентябре 2000 года с премьер-министром Японии стала спасением для мирового гиганта по выпуску современных грузовых машин в городе Набережные Челны. Вскоре им было принято решение по развитию нефтехимических комплексов в Нижнекамске и Казани.

В заключение хотелось бы особо подчеркнуть роль Владимира Путина именно в стабилизации политической ситуации в стране и становлении новой политической системы в российском обществе. Конечно, крайне важны экономика, социальная сфера, но никакого социально-экономического развития не может быть, если не достигнута политическая стабилизация.

Как известно, в те годы в ходе публичных дискуссий с высоких трибун конференций и съездов народных депутатов шел сложный гласный процесс рождения политических партий и движений. Более массовыми из них были "Отечество" и "Вся Россия", хотя и они в то время через свободные выборы не в состоянии были набрать парламентское большинство для стабилизации политической обстановки в стране.

Тут, как один из лидеров появившейся политической силы "Отечество – Вся Россия", могу засвидетельствовать, что без появления нового политического движения "Единство" во главе с Сергеем Шойгу, поддержанного новым избранным президентом Владимиром Путиным на объединительном съезде, не стало бы реальностью рождение партии "Единая Россия", которая, начиная с 2003 года, имеет парламентское большинство, обеспечивая нарастающую стабильность в постсоветском политическом пространстве.

Цена этой объединительной миссии избранного в 2000 году на пост президента РФ Владимира Путина неизмеримо высока в становлении новой Российской Федерации – России. Последующие годы показали дальновидность Владимира Путина в принятии судьбоносных решений и проявление политической воли в их реализации.

https://ria.ru/20190809/1557327646.html

Все материалы сайта доступны по лицензии:
Creative Commons Attribution 4.0 International